Стихи (страсть)

Торопясь на свиданье к любимым
Мы проходим их не замечая,
Мы проходим в спешке мимо,
Потому что когда-то сами
Так стояли, сидели, смотрели
Так безучастно и безысходно,
Рядом с ними, с такими, сидели,
Ожидая, когда же из холода,
Из холодных взглядов прохожих
Вдруг покажутся эти глаза,
На которые много похожих,
Но, которые будто звезда
Никогда и нигде неповторимы.

Наталья!
приди, услышь,
ну, хоть отзовись,
Наталья!
Это серьезно,
Наталья!
мне больно, мне страшно
и уже ничего не страшно,
Наталья!
душно от слез
и не хочется плакать,
сладкие сны проливаю в подушку,
Наталья!
живу - жду, иду - жду,
Наталья!
тело - черт с ним,
но душу отпусти,
Наталья!
или приди, услышь,
ну, хоть отзовись,
Наталья!

Нет ничего веселее в марше
Прокуренной улицы
Загогулиной
Идти.

В винном погребе созвездий
Пьянеешь от первого глотка,
На тайный крестик
Накидываешь ткань,
Гостевую визу любимой
Ставишь на сердце...
Это всё мимо -
Как Герцен.
Ересь людского быта
Разносит ветром.
На вратах табличка:
"Закрыто.
Ключ внизу."
Подписано Петером.
Выбор - это и есть свобода:
С Богом или без Бога.

Забытая лампа светила всю ночь,
И женщина - постельная принадлежность
Выходила не из снов - из почт,
Забывая в конверте нежность.
Плиссированная память разочарований
Мнется очень трудно.
Принимая душ в ванне,
Нельзя кормить грудью.
Раздвигая ноги судьбы,
Овладеваешь всего лишь женщиной,
Хотя, вроде бы,
Судьба - девственница.

Тебе не быть ни великой ни жалкой.
В обычности и суете закончишь ты.
Мужней содержанкой.
Бог или Дьявол не защитит.
Преданной (в обеих смыслах)
Ты не будешь.
Если не дано, то извини.
Только и надежды, что полюбишь.
Только и надежды.
Всё. Ни-ни.

Ни вернуться, ни увидеть
Говори - не говори.
И сестра - царевна Лыбедь
Закрывает фонари.
Сигаретное колечко
Обручает говорящих.
Искупаться в речке
Детство
Можно и по-настоящему.
Epistole сожжены,
Всё разрублено, избыто.
Имя бывшей не жены
Выбивают все копыта.
Комары всё так же ноют,
Им не до вегетарьянства.
Две собаки под луною
Поклялися в постоянстве.
Имя гор (читай Писанье),
Могут быть мужского рода.
Я люблю.
Дурак, но странный.
Тем опасней.
Как погода.

Сантименты с утра -
Быть неделе ни к черту:
Три на полтора -
Вместилище мертвых.
Стройный колонный ряд
Прерывается плачем.
Пересчитывать цыплят
Можно и по-кошачьи.
Постепенный успех
Никому не нужен.
Брать на душу грех
Не боится тот, кто служит.
Часы без стекла
Обычно лежат дома.
Плата за страх -
Кома.

Поздно вечером я проснулась.
Я - шлюхой ставшая поутру.
"Malleus Maleficorum" по улицам
Звучит набатным колоколом.
Собственный голос почти уснул
Страх смерти сковал железки.
В уме дикое кровосмешение рисунков
Дали, Эшера, Иеронима Босха.
Свобода для совсем не такая
Как свобода от.
Тот, кто откроет ворота рая,
Когда-нибудь придет.
Одиночество - эманация страха,
Как рывок ворота рубахи.

Одинокие девушки,
По дороге домой читающие газету!
Будьте вы, черт возьми, Евушками,
Жаждущими тет-а-тета.

Призрак метро
Снимает возражения.
Мысленный тромб
При этом меняет положение.
Самая верная женщина
Иногда вызывает раздражение.
А деревенщина -
Во всем теле жжение.
Разноцветность дорог
Сливается в радугу.
Если продрог,-
Другой и не надо бы.
В расставлении ног
Больше от одиночества.
Даже пророк
Любил почести.
Попытка
Скрыться в чужом теле
Обречена, Рита,
На самом деле.
Найти калитку
Мы не сумели.
Как в сказке, нитка
В огне сгорела.
Плотно сложены камни.
Жизнь движется плавно
Освобождение в пламени,
Господи Боже, дай мне.

На фоне голых веток
Висит дождь.
Божественный предок
Вздыхает:
"Ну, что ж."
Собственные следы
Наступили на тебя.
Ты пытался забыть.
Ты крошил табак.
Комья зеленой травы
Непререкаемых истин
Прострелены навылет
Невозможностью письменности.
Танцы вокруг
Бедны языком.
Странноприимный Петербург
Переплетает потомков.
Трещина светских приличий
Образуется безразличием или болью,
Умножаясь количеством
При расположении в профиль.

Стаккато пальцев с сигаретой
По гладкой прочности стола...
Кто подойдет, скучая, к этой,
Готовой жить напополам.

Жить без страха в глазах
Что может быть лучше,
Даже "отрясая прах"
Радоваться будущему,
Привлекать взгляды
Не ожидая липкости,
Как в Прадо
Портреты. Скрипки,
Кларнеты и любые другие
Инструменты оркестра
Летним ливнем
Отменили грусть места

После ссоры
Лучше тебя не видеть.
Разговоры
Не помешают планиде.
Знаешь ли ты сколько боли
Вмещается в пять минут обиды?
Я - одинокий нолик,
Празднующий Иды.
Совесть чиста только один раз,
Дальнейшее - неизбежно.
Закручивание дрязг
Вряд ли вернет нежность.
Так приятно копаться в себе,
Искать невозвращенье,
Один ответ на семь бед -
Отравленное печенье.
Сумасшествие близко,
Разве что, смерть дальше.
Ты - артистка,
Я - маленький мальчик.
Приближается утро,
Солнце и заботы.
Будущее смутно,
Как непридуманные ноты.

Лежа под одним одеялом,
Не говоря почти никаких слов,
Они стали добычей дьявола,
Забыв про любовь.
Признаваться в предательстве
Труднее всего себе самому.
Когда изгадишь постель,
Трудно уснуть.
Грязь с тела
Смывается не легче, чем с души.
Кончив смело,
Можно всё сокрушить.
Соединенье мужчины и женщины
Иногда пачкает всех вокруг.
Ледяную трещину
Не вылечить трепетом рук.

Колючие и твердые осколки прежней веры
Уложены в подушке.
Ни к черту нервы,
Хочется выпить воды из оловянной кружки.
Возвращение имени
Приносит боль.
Господи Боже, ты мне
Дай забыться, хотя бы в застолье.
К телу чужому не прикоснуться,
Душу не спрятать.
Утром
От безнадёжности хочется плакать.
Сиплый вой загнанных мыслей
Сужает круг.
Эй! Кто-нибудь близкий!!!
Дай мне руку.

Мучаясь обеими муками совести,
Забывая полноту поллитровок,
Я хочу все новости
Оставлять в огне духовок.

На Невском лиц и животов
Столпотворенье,
И просится в строку из слов
Стихотворенье

Все имена вещей и дел
Приходят разом,
И от переплетенья тел
Теряю разум.

Стою на островке души
Одной ногою,
И собираюсь подружить
Себя с собою.

Стон наслаждения отрезвляет не хуже удара,
Стройное пение труб превращает в дыхание.
Что-то не помню, как было раньше, и старость
В мысли стучится и туманит сознание.

Отвернувшись от мира, предаюсь греху жалости,
Сам себя успокаиваю словами
О своей потрясающей моложавости
И о долгой дороге, изобилующей полосами.

Уперевшись в тупик, сочиняю себе выбор,
Повторяюсь, в надежде обрести равновесие,
Закрывая глаза, выхожу из всех игр,
Смирением останавливая агрессию.

Тут бы и выпить за здравие и за удачу,
Ветром наполнив кстати развернутый парус.
Всё-таки раньше было как-то иначе.
Только я не верю в близкую старость.

Что же так нежно качается вверх и вниз,
Ласковой дрожью греет озябший взгляд?
Эй, мгновение! Повторись!
Кто там ответственный? Пусть повторят!
И, в ожидании, чепухирую ни о чём,
Полной луной почёсываю спину,
Вяло переругиваюсь с врачом,
Наблюдающим эту картину.
Это - удобно, это - почти что кайф,
Стробоскопические картинки.
Что же это за жизнь такая,
Разъединённая на половинки.

Подступает весна. Укорачивается ночь.
Наполняется жизнью исчадие улиц.
Эти, гадящие, вернулись,
Всё понятно без переводчика.
Начинается костюмная мелодрама -
Переход количества в качество.
Попросту говоря, почти каждая дама
Хочет потерять одиночество.
Вылетаю топором из гнезда,
Нацеливаясь разрубить противоречия...
Очень трудно что-нибудь перестать,
Особенно, если нечего.

Я окружен параллелограммами,
В крайнем случае, трапециями,
И, рядом с другими баранами,
Следую за преференциями.

Выбор не делаю
Между людьми и иными.
Ту, что бог дал мне целую,
Не меняю на сон или имя.

Я тонко шучу, для себя,
Ну, может быть, кто еще найдется,
Благодарю охраняющих собак
За возможность пить из колодца.

Соединяю глазами
Пошлое и окружающее,
Сам себе выдумываю наказание,
И сам его воплощаю.

Я всё жду, когда уйдет страх….

Злой смех затопил глаза,
Тесно в рубашке охрипшему горлу.
Я снова имя её назвал
В час и секунду, когда припёрло.

Чувствую, что в жизни своей гощу,
Занимаю время бесконечным сравнением,
В тайниках обиды упорно ищу
Третий корень квадратного уравнения.

В этом году уже не жду зимнюю сказку.
Глупо, конечно, не мальчик, а всё туда же -
Утром натягиваю бородатую маску
И жду старика на оленях в плюмажах.
Верю, в его мешке и для меня есть подарок:
Палочка, которой я махну, а весь мир станет счастливым.
Я спокоен, свободен от предыдущих насмарок,
Я даже молился божественной Клио.
Так что каждое утро опосля гигиены
Преобразую себя в благодетеля человечества.
с тем и живу, даже учу других, а ещё ем и
Срываю все цветы удовольствий. (Хочу продолжать до конца вечности.)
В паутине повседневности постоянно угадываю лица.
Связываю себя с ними и тащу к какому-то счастью,
Далёкому и прекрасному, как остров Ибица,
И настолько же недостижимому всем в куче ни потом, ни сейчас.
Ясен хобот, я при этом великий,
Доброе дело для меня - даже плевать не надо.
Только вокруг, как ни странно, не калики,
А молодые красавицы, у которых не всё ладно.
Совмещаю приятное с приятным:
Своё величие и шуры-муры.
Правда, стал уставать. Думаю сделать этот сервис платным,
Потому что бабы - всё равно дуры.

Солнцеглазая, солнцегубая,
Я в твоих лучах играю,
Люблю, смеюсь, не думаю
Об аде и рае.

Накорми меня фруктами -
Я люблю яблоки
Твёрдые, зелёные, круглые,
Божественные и дьявольские.

Будь со мной, я без тебя теряюсь,
Даже не отбрасываю тени,
Без тебя не везёт кривая
Ни за какие деньги.

Давай распутаем крылья,
Станем отдельными - ты и я,
Давай поищем другой способ, милая,
Соединять инь-ян.

Дорога летит под колёса,
Дрожит от напряжения и желания,
Как ты.

Ну их, скучных, идущих по следу.
Я начинаю свою дорогу!
Славу пою тёплому пледу,
Глинтвейну, пуншу и грогу.

Я выбираю лёгкий путь,
Радостный и мой.
А если захочется, повернуть
Можно с любой прямой.

Два дня без работы, но отдыха не получилось:
Возлежал на диване, как камень в чужом желудке.
Вышел наружу и злость заструилась в жилах,
Мир - дерьмо, и это уже не шутки.

Околесица слов понесла моё безрассудство,
Буйство "свободы" смело чужие границы.
Тут бы мне, как говорится, проснуться,
Но я уже шёл на всё и невзирая на лица.

Что в итоге - довольство собой, сладкая дрожь,
Пустота вокруг на некоторое время,
Из которой новое не начнёшь,
Лишь копишь причины поражения.

И вот миг возвращения: извините, слеза, каюсь.
Только зачем всё это было, я так и не знаю.

В кои-то веки вечером постоять на Невском,
Поглазеть на народ, соблазняя девчонок дерзких,
Глубоко вдохнуть эти воздух и запах
Рядом с памятниками борьбе на задних лапах,
Согревать себя настоящим южным летним солнцем,
Щуриться, париться, ловить ветер, гонять бессоницу,
Наблюдать за влюблёнными - парочками и идущими на свидание,
Вспоминая себя двадцать лет назад молодого, да раннего.
Хороший год, хорошее лето, хороший вечер,
В кои-то веки стоял на Невском от делать нечего.

Как пусто на душе, похоже не бывает пуще
Или пустее, как там правильно, не знаю,
И пепел Бродского стучится в сердце,
И Древний Мир вливается в строку,
Но ритм жизни или темп печатают строку бегущей,
И смысл теряется, я повторяюсь,
И разум закрывает дверцы,
И чувства растворяет в безысходную тоску.

Мы ходим по улицам,
А кто-то смотрит на нас сверху.
Мы ходим по людным улицам,
А кто-то сидит за столом и смотрит на нас сверху.
И каждый один под взглядом, и я тоже один.

А может, это я сижу за столом
И жду, пока мне принесут суши.
Или это я сижу, развалясь за столом,
И молча жду, пока мне приготовят и принесут суши.
А подо мной два этажа людей, гуляющих по магазинам.

Второй день идёт дождь,
И ветер играет с ним в прятки.
Второй день подряд идёт тот же дождь,
И ветер странствий на розе ветров играет с ним в прятки.
От этих природных беспорядков одно беспокойство, ей-богу.

Пустые коробки машин
Стоят вдоль тротуаров.
Пустые коробки разноцветных машин
Стоят друг за другом вдоль всех тротуаров.
Машины, люди, ветер и дождь. И дома. Это мой город.

Я измеряю всё собой,
Сравнением смущаю дух.
Я заполняю жизнь борьбой
И поиском подруг.

Нежная волна пряного запаха краски,
Яркий свет серых сумерек, громкие звуки спящего города.
Близкие любят друг другу рассказывать сказки,
Защищая пустым одиночеством раны бушующей гордости.

Ты светишь лицом и попой в глаза и, конечно, в тело.
Твой ранний танец сегодня - подарок для всех прохожих.
Яркое солнце красит розовым твой эпителий,
Вкушая позы и формы мистических ритмов божьих.

Пустое обычно пространство дрожит возле органов чувств,
Машины и пешеходы трясутся в любовном экстазе,
А маленькие боги нос, тело, глаза, уши и рты разув,
Оживают от сна, омываясь в твоей европейской Азии.

Кто-то знает тебя вблизи, ему доступны твои душа и тело.
Ты с ним рядом живёшь, закрывая глаза на всех остальных.
Для них (остальных) - ты самая лучшая в мире девушка,
Ещё незнакомая, но уже доступная для мечтаний ночных.

1. ------------
Поздравляю! Ты всех живых осчастливила, а всех остальных оживила.
Мир сладко зевнул и двинулся дальше, чуть-чуть изменясь.
До встречи, ведьма, до встречи, норна, до встречи, сивилла!
Да, кто б ты там ни была, до следущей встречи живи и для меня.
------------

2. ------------
Твой тонкий контур каждый из них наполнил объёмом и плотью,
Соткав между вами живую ткань - серебряных нитей ажур.
Они теперь с тобой навсегда - с подружками, жёнами или/и в одиночестве,
Твоей печатью отмечены, но я им об этом не расскажу.

Ты всех живых осчастливила, а всех остальных оживила,
Колёса и нити судьбы укрыла открытым для глаз естеством.
Ты им обессмыслила все чужие и твёрдые смыслы этого мира
И отпустила их с миром, ты, теперь одна из них, ты, не знающая об этом ни духом, ни сном.
------------

Оголтелой вороной стучится сердце -
Весь мир теперь внутри.
Даже в пальцах стучится сердце.
Я живу в этом раз-два-три.

Это только я внутри, только я,
Мне пусто и страшно.
Все люди, весь мир, всё что было и есть - где-то там,
Все сегодня, а я вчерашний.

Я не здесь, я уже послезавтра,
Я видел всё что будет.
Для себя и для всех я ушёл и остался,
Я везде и всегда в ежедневном круге.

Я терялся и находился по стуку в пальцах
Каждый новый день,
А сегодня мой привычный надёжный круг разорвался.

И теперь я нигде...

Или где...

Первый включает выключатель будильника,
Хлопает дверцами шкафа и холодильника,
Моет лицо и всё что находится ниже,
Имеет еду во время чтения книжки.

Кто-то другой играет в раннюю пташку,
По телефону увеличивает продажи,
Пресные слова приправляет матюгами,
Соблазняя девушек с короткими ногами.

Третья готовит своё тело к выходу,
В коротких перерывах сигареткою пыхая,
Поддерживает имидж одеждой и "лодочками"
Для храбрости и настроения часто дёргая стопочку.

Все трое встречаются в ресторане МакДональдса,
Закусывая вчерашнее лучшими яствами на глобусе.

Прощай! Повелеваю!
Себя, меня, Вселенную и Бога.
И ты прощай.
(Ушёл)

Июнь прошёл, июль жирует,
Жжёт влажность без дождя в болоте,
Асфальт миражным током струек
Подпитывает жажду плоти.
Руками раздвигая воздух,
Ищу спасения от зноя -
Фантазм пылающего мозга
Навязывает путь героя.
В потоке встречных и попутных
На тротуарном перепутье,
Благословлён аккордом трубных,
Я присоединяюсь к tutti.

Чёрный день, чёрный вечер и чёрная бога в душу тоска
По поводу и без, навалила с утра, просто некуда деться.
Сил - только на жаловаться и выть, но люди вокруг и Москва,
Так что зубы сжимаю и дышу через раз, чтобы не разреветься.

Три года.
Это мало или много?
Вид из окна циклически менялся,
Хотя "циклически" не говорят, наверно.
А с кем-то не поговорить уже о прошлом,
О планах или просто о себе.

Взбираясь
В гору лет, смотри вокруг.
Хотя "взбираясь в гору" и не говорят, наверно,
А всё равно смотреть вокруг привычно:
Кому для зависти, а некоторым так,
Для интереса или красоты.

Заботы есть,
На то она и жизнь. Хотя…
Не говорят, наверно, так о жизни.
Кому-то удаётся из забот построить дом,
Кому семью, ну, а кому театр,
Всё для свободы или для судьбы.

И вот опять
Три долгих промежутка
Соединились в длинное тире.
Хотя, наверное, не говорят о промежутках "долгий".
И пауза уже не разрешится
Ни песней, ни улыбкой, ни стихом.

Замкнутый круг,
Идеальный шар,
Полный ноль.
Сам себе друг,
Сам себе враг,
Сам себе другой.

Крепкая дверь,
Мягкая постель,
Сладкий сон.
Где твоя честь?
Где твоя тень?
Где твой дом?